Правила убийцы - Страница 23

– Именно так. И когда он случайно встречает какую-нибудь женщину такого типа, она как бы запечатлевается в его сознании. Но почему именно эта среди множества других, я не знаю. В любом случае, если он ее запомнил, она от него не уйдет. Все его мысли вертятся вокруг нее. Это превращается в навязчивую идею. В конце концов он настигает ее и осуществляет все свои дикие фантазии.

В кафе она заказала то же, что и всегда – горячий фадж с мараскином. Некоторые посетители с любопытством поглядывали на них, монахиня в черной сутане и хорошо одетый мужчина, который, судя по всему, был ее другом. Они не обращали внимания на то, что все на них смотрят.

– Сколько времени ему нужно, чтобы сосредоточиться на определенной женщине? Может это случиться внезапно?

– Все может быть. Хотя более вероятно, что это не какая-то неожиданная встреча. Возможно, это была просьба помочь или они беседовали. Ему ведь нужно было выяснить, насколько она уязвима. Знаешь, он может быть очень умным человеком. Женщина фиксируется в его сознании, и он уже не в состоянии выбросить ее из головы, а она не может избежать нападения с его стороны. В конечном счете это выше его сил.

– Господи. Ой! Извини.

Она улыбнулась.

– Ты просто мало проучился в нашей школе. Если бы ты побыл в школе святой Агнессы еще года два-три, кто знает, что бы с тобой стало. Может быть, ты бы сейчас был отцом Дэвенпортом.

Лукас расхохотался.

– От такой мысли у меня волосы встают дыбом, – сказал он. – Ты можешь себе представить, как я даю первое причастие сорванцам?

– Да, – ответила она. – Действительно могу.

* * *

Когда Лукас вернулся к себе в офис, там трещал телефон. Звонила Карла. По ее словам, на Бешеном была обувь фирмы «Найк», модель «Эйр», но она не была уверена, какой именно модификации.

– Но на них есть эта прозрачная штучка на подошве сбоку, это точно. Нигде больше таких нет, – подтвердила она.

– Спасибо, Карла. Увидимся завтра.

Дэвенпорт потратил десять минут, обзванивая обувные магазины, в которых была распродажа, и справлялся о ценах, а потом пошел наверх в отдел. Андерсон сидел в своем закутке и просматривал бумаги.

– Ну как там моя беседа? – поинтересовался Лукас.

– Порядок. Будут почти все, – отозвался он.

Андерсон, тощий, с пожелтевшими от никотина зубами и маленькими поросячьими глазками, был всегда одет в поношенный костюм и носил широченный галстук, который едва достигал середины его живота. Он был не в ладах с грамматикой, и от него часто пахло колбасой. Но все это ничего не значило для его коллег. У него был самый высокий уровень раскрываемости преступлений во всем департаменте. В свободное от работы время он составлял компьютерные программы по наблюдению за исполнением законов, которые продавались по всей стране.

– Не придут только четверо, – продолжал он, – но они имеют мало отношения к этому делу. Если захочешь, можешь поговорить с ними попозже.

– Как отнесся к этому профсоюз?

– Мы их успокоили. Представитель профсоюзного комитета сделает заявление перед твоим выступлением.

– Вот и хорошо.

Лукас вытащил свою папку.

– У меня есть кое-что, и я хотел бы ввести это в базу данных.

– Ладно. – Андерсон повернулся на вращающемся кресле и нажал кнопку своего компьютера. – Давай.

– Он очень светлокожий, что означает, что он, вероятно, блондин или светловолосый. Возможно, работает в конторе или служит клерком, может быть, он специалист, и достаточно состоятельный. Допускаю, что он родился на юго-западе. Нью-Мексико или что-то в этом роде. Аризона. Техас. Может быть, недавно переехал сюда.

Андерсон ввел информацию в компьютер и, когда все было закончено, посмотрел на него, насупив брови.

– Господи, Дэвенпорт, откуда ты все это выкопал?

– Поговорил с Руиц. Это только догадки, но я думаю, что они попадут в цель. А теперь отправь кого-нибудь в почтовые отделения, и пусть они подберут карточки всех тех, кто приехал из этих районов. Добавь сюда Оклахому. Каждого, кто приехал сюда из тех мест.

– Но таких сотни.

– Да, только мы сразу можем отбросить большинство. Пожилых женщин, негров, рабочих, тех, кто родился здесь, потом уезжал, а теперь снова вернулся… Кроме того, сотни это лучше, чем миллионы, а сейчас перед нами миллионы. Как только у нас будет список, мы сможем сопоставлять его с другими списками, которые могут появиться позже.

Андерсон поджал губы и кивнул.

– Я этим займусь, – сказал он. – У нас больше ничего нет.

* * *

Тридцать полицейских и гражданских служащих, помощник городского прокурора, три представителя от профсоюза – все они собрались в той же комнате, где прошлым вечером проходила пресс-конференция. Когда Лукас вошел, все замолчали.

Один из профсоюзных деятелей встал, откашлялся, посмотрел на листок бумаги, потом свернул его, спрятал в карман пиджака и обратился к собравшимся:

– В другой ситуации профсоюз стал бы возражать против того, что здесь сейчас произойдет. Но мы обсудили все с начальником полиции, и у нас нет возражений. На данном этапе. Никого ни в чем не обвиняют. Никого не принуждают что-либо делать. Мы думаем, что ради нашего общего блага вам стоит выслушать все то, что скажет Дэвенпорт.

Он сел, и все посмотрели на Лукаса.

– Вот что я вам хочу сказать, – начал тот, изучающе разглядывая присутствующих. – Кто-то взял пистолет из камеры хранения – «Смит» пятнадцатой модели. Из ящика Дэвида Л. Лосса. Вы помните дело Лосса, того самого, который пристрелил своего сына? Он сказал, что это был несчастный случай. Пошел по статье «непредумышленное убийство».